Любовница смерти. Глава первая
- Так называются члены клуба. Мы все поэты. Нас двенадцать человек, всегда двенадцать. А Просперо у нас - дож. Это все равно что председатель, только председателя выбирают, а тут наоборот: дож сам выбирает, кого принимать в члены, а кого нет. Коломбина встревожилась: - Но если вас должно быть непременно двенадцать, то как же быть со мной? Я получаюсь лишняя? Петя таинственно произнес: - Когда один из соискателей венчается, на освободившееся место можно привести нового. Разумеется, окончательное решение принимает Просперо. Но прежде, чем я введу тебя в его дом, ты должна поклясться, что никогда и никому не передашь того, что я тебе поведал. Венчается? Освободившееся место? Коломбина ничего не поняла, но, конечно, сразу же воскликнула: - Клянусь небом, землей, водой и огнем, что буду молчать! На нее заоборачивались с соседних скамеек, и Петя приложил палец к губам. - А чем вы там занимаетесь? - перешла на шепот умирающая от любопытства Коломбина. Ответ был торжественен: - Служим Вечной Невесте и посвящаем Ей стихи. А некоторые, избранные счастливцы, приносят Ей и высший дар - собственную жизнь. - А кто это, вечная невеста? Он ответил коротким, свистящим словом, от которого у Коломбины сразу пересохло во рту: - Смерть.
- А... а почему смерть - это невеста? Ведь среди соискателей есть и женщины - та же Лорелея Рубинштейн. Зачем ей невеста? - Это только так говорится, потому что по-русски "смерть" женского рода. Само собой, для женщин Смерть - Вечный Жених. У нас вообще всё очень поэтично. Для соискателей Смерть это как бы la belle dame sans merci, Прекрасная Дама, которой мы посвящаем стихи, а если понадобится, то и самое жизнь. Для соискательниц же Смерть - Прекрасный Принц или Заколдованный Царевич, это смотря по вкусу. Коломбина сосредоточенно наморщила лоб: - И как же свершается обряд венчания? Тут Петя взглянул на нее так, будто перед ним была какая-нибудь дикая папуаска с костяшкой в носу. Недоверчиво прищурился: - Ты что, не слыхала о "Любовниках Смерти"? Да об этом пишут все газеты! - Газет не читаю, - надменно объявила она. - Это слишком обыкновенно. - Господи! Так ты ничего не знаешь о московских самоубийствах? Коломбина осторожно помотала головой.
- Уже четверо наших обручились со Смертью. - Петя придвинулся ближе, его глаза заблестели. - И каждому сразу же нашлась замена! Еще бы - ведь о нас говорит весь город! Только никто не знает, где мы и кто мы! Если ты приехала в Москву, чтобы "поставить точку", тебе невероятно, фантастически повезло. Ты, можно сказать, вытащила счастливый билет. Обратилась именно к тому человеку, который действительно может тебе помочь. У тебя есть шанс уйти из жизни без пошлого провинциализма, умереть не как овца на бойне, а возвышенно, осмысленно, красиво! Может быть, мы даже уйдем с тобой вместе, как Моретта и Ликантроп. - Его голос вдохновенно зазвенел. - Как раз на вакансию Моретты я и хочу тебя предложить. - А кто это - Моретта? - в восторге воскликнула Коломбина, заразившись его возбуждением, но по-прежнему еще ничего не поняв. Она знала за собой этот недостаток - несообразительность. Нет, глупой она себя вовсе не считала (слава Богу, поумней многих), просто ум был немножко медленный - подчас сама на себя раздражалась. - Моретта и Ликантроп - самые новейшие избранники, - шепотом объяснил Петя. - Получили Знак и тут же застрелились, одиннадцать дней назад. Место Ликантропа уже занято. Вакансия Моретты - последняя. У бедной Коломбины голова шла кругом. Она схватила Петю за руку. - Знак? Какой знак? - Смерть подает своему избраннику или избраннице Знак. Без Знака убивать себя нельзя - это строжайше запрещено.
- Да что это такое - Знак? Какой он? - Он всякий раз иной. Это невозможно предугадать, но и ошибиться тоже невозможно... Петя внимательно поглядел на побледневшую спутницу. Нахмурился: - Испугалась? И правильно, у нас ведь не в игрушки играют. Смотри, еще не поздно уйти. Только помни про данную клятву. Она и вправду испугалась. Не смерти, конечно, а того, что он сейчас передумает брать ее с собой. Очень кстати вспомнилась рекламная вывеска компании "Мёбиус". - С тобой мне ничто не страшно, - сказала Коломбина, и Петя просиял. Воспользовавшись тем, что она сама взяла его за руку, стал поглаживать пальцем девичью ладонь, и Коломбину охватило безошибочное предчувствие: сегодня это непременно свершится. Она ответила на пожатие. Так они и ехали через площади, улицы и бульвары. Некоторое время спустя руки вспотели, и Коломбина, сочтя этот природный феномен вульгарным, пальцы высвободила. Однако Петя уже осмелел. Победительно положил ей руку на плечо. Погладил шею. - Ожерелье из змеиной кожи? - шепнул в самое ухо. - Бонтонно. Вдруг тихонечко вскрикнул. Коломбина повернулась, увидела, как стремительно расширяются Петины зрачки. - Там... там... - пролепетал он, не в силах пошевелиться.
- Что это? - Египетская кобра, - объяснила она. - Живая. Знаешь, Клеопатра такой себя умертвила. Он дернулся, прижавшись к окну. Руки сцепил на груди. - Не бойся, - сказала Коломбина. - Люцифер моих друзей не кусает. Петя кивнул, глядя на подвижное черное ожерелье, но придвинуться больше не пытался. Сошли на круто идущей вверх зеленой улице, которую Петя назвал Рождественским бульваром. Свернули в переулок. Был уже десятый час, стемнело, и зажглись фонари. - Вот он, дом Просперо, - тихонько сказал Петя, показав на одноэтажный особнячок. Собственно, Коломбина разглядела в темноте лишь шесть зашторенных окон, наполненных изнутри таинственным красноватым сиянием. - Ну что же ты встала? - поторопил остановившуюся спутницу Петя. - Полагается приходить ровно в девять, мы опаздываем. А Коломбину в этот миг вдруг охватило непреодолимое желание развернуться и со всех ног побежать назад на бульвар, а потом вниз, к широкой тусклой площади, и дальше, дальше. Да не в тесную китайгородскую квартирку, пропади она пропадом, а прямиком на вокзал и чтобы сразу в поезд. Колеса застучат, начнут сматывать нитку железной дороги обратно, та снова свернется в клубок, и все будет, как раньше... - Это ты встал, - сердито сказала Коломбина. - Давай, веди к твоим "любовникам".
