Пелагия и белый бульдог. Те же, да не все
А непосредственно перед тем, как Митрофанию ехать на проповедь, у него на архиерейском подворье побывал посетитель, товарищ окружного прокурора Бердичевский, вызванный к преосвященному нарочным.
- Ты вот что, Матюша, - сказал владыка, уже обряженный в фелонь и саккос, но еще без митры и панагии. - Ты этого расследования никому не перепоручай, возьмись сам. Я не исключаю, что тут может вскрыться что-нибудь, выводящее к известному тебе лицу. - Митрофаний мельком оглянулся на притворенную дверь. - Посуди сам. И убиенный, и та особа, которую, по всей видимости, он хотел уязвить, нашему шустрецу отлично знакомы, а с последней его связывают и какие-то особенные отношения. Опять же он самолично, в числе немногих, присутствовал при вчерашнем ристалище...
Матвей Бенционович руками замахал и даже перебил преосвященного, чего прежде никогда не бывало:
- Отче, я этого совсем не могу! Во-первых, придется ехать на место убийства, а я покойников боюсь...
- Ну-ну, - погрозил ему пальцем Митрофаний. - Слабость сердца одолевать нужно. Ты прокурор или кто? Вот повезу тебя с собой на Староевятское кладбище, откуда гробы перевозят, поскольку Река совсем берег подмыла. Я, как полагается, буду молитвы читать, а тебя поставлю извлечением останков распоряжаться. Для укрепления нервов тебе полезно будет.
- Ах, не в покойнике только дело. - Бердичевский просительно заглянул владыке в глаза. - У меня дознавательского дара нет. Вот акт обвинительный составить или даже допрос вести у меня отлично получается, а уголовный расследователь из меня никакой. Это у вас, отче, талант загадки разгадывать. Жалко, вам самим туда поехать нельзя, не к лицу.
- Я не поеду, но око свое к тебе приставлю. Войди-ка, дочь моя, - позвал преосвященный, поворотясь в дверке, что вела во внутренние покои.
В кабинет, где происходила беседа епископа с товарищем прокурора, вошла худенькая монахиня в черном апостольнике и черной же камилавке, молча поклонилась. Бердичевский, не раз видевший Пелагию прежде и знавший, что она пользуется у Митрофания особенным доверием, поднялся и ответил не менее почтительным поклоном.
- Сестру Пелагию возьми с собой, - велел архиерей. - Она наблюдательна, остра умом и очень может тебе пригодиться.
- Но там наверняка уже полиция и сам Лагранж, - развел руками Матвей Бенционович. - Как я объясню столь странную спутницу?
- Скажешь, после проповеди владыка приедет сей дом опоганенный от скверны святить, а прежде того инокиню присылает подготовить всё, чтоб прилично было и взору преосвященного владыки не оскорбительно. А что до Лагранжа, то, как я понимаю, он, шельма, теперь у тебя по струнке ходит. - И, блеснув глазом на Пелагию, прибавил: - Скажи ему: черница тихая, смиренная, умом убогая, следствию не помешает.
